— Это ведь Малус Кодициум, верно?

— Да.

— Они не смогли найти его. Ордосы искали его на Фарнесс Бета, когда пал Квиксос, но ничего не нашли.

— Верно.

— И произошло это потому, что ты забрал его и не сказал им.

— Да. Именно таким было мое решение.

— Ясно. Благодаря ему ты и научился контролировать демонхостов?

— Да.

— Ты разочаровал меня, Грегор.

Максилла, как всегда, играл роль радушного хозяина, и настроение моих сотрудников постепенно улучшалось. Он встретил нас в главном швартовочном отсеке «Иссина». Тобиус был великолепен в своем пестром седриловом халате, синем шелковом шейном платке, скрепленном золотой фибулой в виде звезды, и фиолетовой замшевой шапочке с серебряной кисточкой. На его добродушном, набеленном лице сияла улыбка, подведенные снизу черным глаза смеялись, а платиновая цепочка, протянутая от алмазной серьги в левом ухе к сапфировому гвоздику в носу, мелко подрагивала.

Позади него застыли позолоченные сервиторы, доставившие прямо в отсек подносы с освежающими напитками. Он поприветствовал нас, пофлиртовал с Медеей, а затем переключил все свое внимание на незнакомых ему женщин — Крецию и Элину.

— Куда? — услышал я за спиной и обернулся. Неудивительно, что это был первый вопрос, который он мне задал.

— Позволь мне воспользоваться услугами твоего астропата и начинай рассчитывать курс к тому месту, где мы впервые встретились.

Я отправил Фишигу сообщение на глоссии, приказывая изменить маршрут, обойти Гудрун и встретить меня в другой точке. «Шип жаждет Гончую, колыбель Гончей, в шесть». Бледный, словно мертвец, безымянный навигатор Максиллы исполнил свои замысловатые ритуалы, и «Иссин» с ревом ворвался в варп с такой скоростью, на какую только был способен мощный двигатель этого судна.

Как обычно, я не мог расслабиться во время путешествия по адскому небытию варпа, поэтому уединился с Максиллой в его каюте. Он был сам не свой до сплетен и, когда мы снова встречались, смаковал их по нескольку часов, пытаясь наверстать упущенное время. Учитывая, что окружавший его экипаж состоял в основном из сервиторов, он испытывал недостаток общения.

Я с нетерпением ждал этого разговора. Мне никогда не приходилось изливать ему душу, но теперь я почувствовал, что Максилла — единственный человек в Империуме, который сможет выслушать и полностью понять меня. Или, по крайней мере, не станет меня осуждать. Максилла был капером. И не пытался этого скрывать. Всю свою жизнь он занимался тем, что искал и находил лазейки в законах, правилах и инструкциях. Думаю, мне действительно хотелось знать, как он ко мне относится.

Его каюта располагалась рядом с капитанским мостиком. Просторное помещение с полуэтажом, где стоял огромный обеденный стол из полированного дюросплава, за которым мы так часто трапезничали все вместе. Потолок в этой части каюты представлял собой купол, закрытый защитными щитами. Они раздвигались с помощью дистанционного пульта, открывая взору панораму звездного неба. На полуэтаж — широкий зал с мраморным полом — вела изогнутая балюстрада из древесины тефры. Как уверял Максилла, этот трофей был захвачен на двадцатимачтовом солнечном паруснике на Наутилии. Между кристеле-фантиновыми колоннами стояли скульптуры и бюсты, стены украшали живописные и гололитические картины. Вокруг некоторых особо ценных экспонатов мягко мерцали стазис-поля, другие поддерживали в воздухе невидимые лучи репульсоров.

На полу лежал изящный, узорный олитарийский ковер, вокруг которого была расставлена элегантная антикварная мебель — несколько кушеток и кресел с подлокотниками в форме свитков, обтянутых светотканью с Сампанеса. Один только этот ковер стоил целое состояние.

Под куполом потолка сияли шесть потрясающе красивых люстр, созданных стекольщиками Витри. Каждый светильник поддерживался отдельным антигравитационным устройством в форме блюда.

Я сел на кушетку и принял протянутый Максиллой пузатый бокал с амасеком.

— Ты похож на человека, которому необходимо снять груз со своей души, — произнес Тобиус, устраиваясь напротив.

— А что, это так заметно?

— Нет, боюсь, все гораздо сложнее. Последние несколько месяцев меня одолевает ужасная скука. Я уже начал мечтать о приключениях. Когда ты, единственный, кто умудряется постоянно влипать в самые рискованные и опасные предприятия, наконец-то прислал мне сообщение, я воспрял духом.

Он вставил папиросу со лхо в длинный серебряный мундштук, прикурил, слегка щелкнув своим смертоносным перстнем, и откинулся на спинку кресла. Выдыхая ароматный дым, он принялся неспешно раскручивать амасек в бокале.

— Ну… — Я действительно не знал, с чего начать. Максилла со вздохом поставил бокал на столик и, словно факир, взмахнул палочкой дистанционного управления. Воздух в каюте сгустился, звуки стали казаться несколько приглушенными.

— Можешь говорить свободно, — сказал он. — Я активировал защитное поле.

— На самом деле я просто не знаю, с чего начать.

— Грегор, мне постоянно приходится прокладывать курсы и просчитывать маршруты. Исходя из своего опыта, могу сказать: начинать нужно всегда…

— С начала? Знаю.

Я решил изложить ему свою историю в общих чертах. Но вскоре понял, что мне не обойтись без подробностей. Дюрер. Туринг. Баталии с «Круор Вультом» и Черубаэлем. Покрытое белилами лицо Тобиуса сделалось по-клоунски трагичным, когда я рассказал ему о Елизавете. Он всегда питал к ней слабость.

Мне приходилось возвращаться в далекое прошлое, объяснять появление Черубаэля, описывать события на Фарнесс Бета и сражение с Квиксосом, что в свою очередь потребовало упоминания о миссии на Синшаре. Я рассказал о нападении на Спаэтон-хаус и нашем отчаянном бегстве через всю Гудрун. Я перечислил список убийств, произошедших в субсекторе. Тобиус был знаком с Гарлоном Нейлом и Натаном Иншабелем, не говоря уже об остальных членах моей команды. Моя повесть о мести Понтиуса Гло стала унылым перечнем плохих новостей.

Начав, я уже не мог остановиться и не скрывал ничего. Наконец признаться во всем и скинуть с себя этот груз было облегчением. Я рассказал о Малус Кодициум и о том, в какой опасности оказался, храня его. Поведал о том, что создавал демонхостов. И треллов. И вихри варпа. Откровенно признался в сделке, которую заключил с Гло на Синшаре.

— Тобиус, все мои союзники — моя семья, если хочешь — все, кроме тебя, Фишига и той горстки, которая взошла вместе со мной на борт, погибли из-за того, что я натворил на Синшаре. Умерли… конечно, я не делал точных подсчетов… две сотни верных слуг Империума. Двести человек, посвятивших себя моему делу, в твердой уверенности, что я хорошо выполняю свою работу… Уже и не говорю о людях, подобных Полу Расси, Дуклану Хаару и бедному недоумку Вервеуку, которые пали во время прелюдии к этой кровавой бане. Или о магосе Буре, должно быть, убитом Гло во время побега.

— Грегор, разрешишь кое-что уточнить? — спросил Максилла.

— Всенепременно.

— Ты сказал, что это твое дело. Что они посвятили себя твоему делу. Не кажется ли тебе, что это несколько самонадеянно?

— О чем ты?

— Ты ведь искренне веришь, что служишь Императору?

— Ну конечно же.

— Значит, они пали, служа Императору. Они погибли во имя его дела. И ни один гражданин Империума не смеет просить о большем.

— Не думаю, что ты меня внимательно слушал, Максилла…

Он поднялся с кресла.

— Нет, инквизитор, мне кажется, это ты не слушал. Причем ты не слышишь даже самого себя. Обращаю на это твое внимание. Грегор, ты отказываешься замечать очевидные вещи.

Он пересек зал и остановился, подняв взгляд на гололитический портрет, изображающий имперского воина. Картина была очень древней. Мне не хотелось даже думать о том, где Тобиус достал ее.

— Знаешь, кто это?

— Нет.

— Магистр Войны Терфеук. Командовал имперскими войсками в сражениях при Пацификусе почти пятьдесят столетий назад. Теперь это уже седая история. Большинство из нас даже не смогут сказать, в чем были причины той проклятой войны. Во время битвы за Короссу Терфеук бросил в бой четыре миллиона имперских гвардейцев. Четыре миллиона, Грегор. Хвала Трону, подобные сражения уже в прошлом. Конечно же, это была эпоха Высшего Империализма, эра легендарных Магистров Войны, культа личности. Так или иначе, Терфеук добился победы. Даже его советники не верили в возможность взятия Короссы, но ему это удалось. Из тех четырех миллионов вернулись живыми только девяносто тысяч. — Максилла обернулся и посмотрел на меня: — И ты знаешь, что он сказал? Терфеук? Знаешь, что он сказал об ужасной цене своей победы?